«В рукопашной ему не было равных». Каким помнят Бибилова его сокурсники по училищу ВДВ

Накануне Дня Воздушно-десантных войск сокурсники и друзья президента Южной Осетии Анатолия Бибилова рассказали, в каких передрягах ему довелось побывать во время учебы в Рязани, почему в рукопашном бою ему не было равных, и зачем ему была нужна «холодная вода».

День Воздушно-десантных войск — 2 августа — десантники отмечают во всех республиках бывшего Советского Союза… И среди тех, кого касается эта дата, президент Южной Осетии Анатолий Бибилов — выпускник Рязанского высшего воздушно-десантного училища, получивший диплом в 1992 году. Sputnik Южная Осетия пообщался с сокурсниками главы республики, которые открыли неизвестные страницы из его курсантской жизни.

«Нос Толику сломали из-за меня»

«Наше знакомство состоялось на первом курсе и началось с того, что мы чуть не подрались. Толик очень трепетно относился к своим национальным традициям, некоторые матерные выражения просто не принимал, а я сказал кое-что, что оскорбляет национальное достоинство — не видел, что он рядом стоит. Вот Толик и решил меня проучить. Мы крепко сцепились, но нас вовремя разняли, и с тех пор мы очень сильно дружим», — вспоминает события тридцатидвухлетней давности подполковник запаса Вячеслав Емелин.

Дальше драться им приходилось только вместе. Анатолий Бибилов до сих пор всем рассказывает, что нос ему сломали (а это бросается в глаза при взгляде на президента) из-за вспыльчивого характера друга. В городе они встретили курсантов Рязанского высшего командного училища связи, Емелин решил выяснить, откуда у них на лацканах значки парашютистов — «очень трепетно к этому относились».

«И на нас налетело человек десять. Деталей уже не помню, но завязалась драка, мы с Толиком бились спина к спине. И вот кто-то ему попал по носу кольцом… Даже рязанские парни вылетели из троллейбуса, чтобы помочь нам отбиться от связистов. После этого нас стали называть так: меня “машиной для нарывания” — вечно я нарывался на неприятности, а Анатолия Ильича “машиной для убийства” — он к тому времени уже стал чемпионом училища по рукопашному бою», — вспоминает Емелин.

Десантник говорит, что даже бойцы Слоновской преступной группировки, державшие в страхе всю Рязань, опасались связываться с десантниками. На дискотеки в клуб завода “Рязсельмаш” курсанты приходили свободно, хотя и знали, что всем там заправляют «слоны». «Они очень негативно на нас реагировали», — смеется Емелин.

С распухшей щекой и температурой — он никогда не сдавался

Про полевые выходы в учебный центр Сельцы в Рязанской области вспомнил подполковник запаса Виктор Шлеин. Система обучения в Рязанском училище ВДВ была такой, что три недели курсанты учились в городе, а четвертую проводили в палатках в этом лагере. Там были полевые занятия — стрельба, вождение, тактика. И начальник училища Альберт Слюсарь ввел правило, что в учебный центр курсанты добираются свои ходом — зимой на лыжах, летом — пешком. А до Селец 50 км. И вот в декабре 1988 года у курсантов состоялся первый выход.

«Поднялись в полпятого утра, позавтракали и в шесть начали движение. У нового моста через Оку встали на лыжи. Но Толик Бибилов, наверное, только там впервые и увидел лыжи. Также как армянин Коля Айрумян и туркмен Сейди Овезкулиев. Тогда командир роты собрал их в одну группу “сильных лыжников”, назвал ее Юг, и поставил впереди роты. Можете представить с какой скоростью мы шли… Днем еще ничего — было солнышко и 15 градусов мороза чувствовались не так сильно, а вот вечером было туго. Самому вроде еще жарко, но ноги в кирзовых сапогах переставали чувствоваться. Пришли только в восемь, на дорогу ушло 14 часов», — рассказывает Виктор Шлеин.

Он оговаривается, что каждый, кто был не в состоянии идти своим ходом, имел право сесть в машину, но Анатолий Бибилов, как и остальные курсанты, этим не воспользовались.

Шлеин вспоминает еще один полевой выход — на втором курсе. Был февраль или март, снег еще лежал. У Анатолия Бибилова разболелся зуб, он мог вообще отказаться от похода, но «косить от выхода» было не в его правилах.

«Тогда я говорю: садись в машину да езжай, что ты будешь по морозу 50 км шагать. Нет, он остался в строю. Пришли в палатки, затопили, спать легли. Утром просыпаемся — я на Толика смотрю, узнать не могу. Его так раздуло, все лицо опухло — губа верхняя завернулась, левого глаза не видно, подбородка нет… Только тогда он согласился пойти в медсанчасть», — до сих пор поражается сокурсник.

Едва не погиб, но парашют даже не повредил

Не менее показателен случай был и на прыжках с парашюта. Дело было весной и тоже на втором курсе. Прыгали с Ил-76 на площадку приземления Житово. Ветер был не сильный — метров пять, но, как говорит сокурсник президента Южной Осетии, для парашюта это очень чувствительно.

«Совершили прыжок, на место сбора приходит Толик и приносит какую-то железку — проволоку с мизинец толщиной. Рассказывает, что после приземления подул ветер и потащил парашют, Толик пытался погасить купол, но никак. Решил с ветром бороться, а тут чувствует, что-то ему уперлось в грудь, живот — прямо невозможно как больно. При угрозе жизни десантникам разрешается перерезать стропы, но он не сдавался. В итоге парашют погасил, смотрит, а у него из груди эта проволока торчит — сильно его тогда поцарапало», — говорит Виктор Шлеин.

Я был «холодной водой» Толика

«Откровенно скажу — Толик Бибилов мне не друг, он мне брат», — сразу же расставляет все точки над «i» сокурсник президента Южной Осетии Малхаз Дабраидзе.

Познакомились они задолго до Рязанского училища — были еще курсантами Тбилисской школы-интерната с углубленным изучением русского языка и усиленной военно-физической подготовкой. Так назывались суворовские училища в республиках СССР.

Анатолий Бибилов приехал поступать из Цхинвала, грузинский, как говорит Дабраидзе, тогда не знал. Но за три года благодаря другу выучил и до сих пор свободно общается с ним на двух языках.

«Толик по жизни всегда был взрослый, и поступки у него всегда были взрослые. У нас еще детство кое-где играло, а у него этого не было — он всегда был примерный, не шалил. Мы же с ним вместе почти семь лет были в одной казарменной упряжке. Может потому он был таким, что вырос в многодетной и малообеспеченной семье», — говорит с заметным грузинским акцентом Малхаз Дабраидзе.

Он вспоминает, что еще во время службы в суворовском училище они решили навести порядок в тбилисском районе, где жили и учились. Местность терроризировала некая группировка — они грабили, заставляли платить дань, «обижали нашего брата». А милиция то ли не справлялась, то ли просто закрывала глаза на этот беспредел.

«И все курсанты вышли на бой — мы бежали по улице, где обитали эти обидчики, громили все, кого успели поймать – тому надавали. И там я видел в Толике смелого, сильного человека. После этого наш район стал тихим», — вспоминает Малхаз Дабраидзе.

По окончании Суворовского училища они едва не потерялись. Бибилов чувствовал в себе силы и самостоятельно поехал поступать в Рязань, Дабраидзе не решился — конкурс там был сумасшедшим, поэтому подал документы на факультет воздушно-десантных войск Новосибирского высшего военного командного училища. И лишь по случайности в последний момент ему выбили направление на зачисление в Рязанское училище.

«Я даже не знал, что Толик поступил — приезжаю, а он уже курсант. И мы два года скрывали от всех, что друг друга знаем с детства, потому что знакомых кавказцев разводили по разным ротам, а так мы остались в одном подразделении. И это хорошо, что мы снова стали учиться вместе — я часто был его “холодной водой” — остужал, когда Толик был готов по какому-то поводу взорваться. Он же отчаянный человек — на рожон все время лез, всегда говорил правду в лицо. Нас ребята до сих пор спрашивают: чего вы все время ругались? А мы не ругались — просто оба громко разговаривали, да еще темперамент у нас сами знаете, какой», — поясняет Малхаз Дабраидзе.

В рукопашном бою равных Толику не было

«Мы с Толей занимались рукопашным боем, в одном зале тренировались, вместе выступали, были в сборной училища. Он был чемпионом училища, рвал всех в клочья, был до того одаренным в этом плане, что равных ему не было. У него от природы физического здоровья вагона три или четыре и маленькая тележка. Да еще этот кавказский темперамент — было приятно смотреть на бои, они как шоу настоящие получались. Толику помогала не только техническая подготовка, но вот этот напор, натиск, черта характера — ни шагу назад», — вспоминает Александр Воленко.

Он был младше на один курс — поступил в Рязанское училище в 1989-м году. И как сам говорит, «мы с Толей — друзья по спорту». Вместе они занимались в спецклассе по подготовке рукопашному бою, выступали в одном весе, поэтому часто на соревнованиях оказывались друг против друга.

«Победить его — была практически невыполнимая задача. Только один раз у меня получилось — в финале чемпионата ВДВ, да и то — только по очкам», — признается Воленко.

Правила армейских боев были жесткими — нельзя было только душить и в пах бить, а так разрешалось все. Можно даже бить лежачего.

«Думаю, бои без правил из нашего армейского спецназа пришли — наши традиции гораздо старше этих шоу. Единственное, мы в кимоно дрались и в защитных масках, которые варили из хоккейных шлемов. А на руки надевали хоккейные краги, только перешивали их. Но это не помогало — были рассечения, решетка, защищающая лицо, часто ломалась, прутья могли запросто впиться куда-нибудь под глаз, ну и руки, ноги, пальцы бойцы постоянно ломали, бывали и травмы позвоночника. Этот вид спорта именно для войны предназначался. Но у нас с Толиком не было серьезных травм», — говорит Александр Воленко.
И добавляет, что на тот момент их команда была сильнейшей в Вооруженных силах СССР.

Железобетонно и конкретно — никогда не изменял принципам

«Это был не просто курсант, который пришел со школьной скамьи. У него уже было понятие, что такое дисциплина, что такое уставы, что такое подчиняться, что такое приказ, что такое отношение между старшими и младшими, командирами и подчиненными. Он отличался восторженным отношением к ВДВ — это было в самом глубоком понимании мечта. И он всем своим поведением, учебой показывал, что должен это доверие оправдать, стать лучше, многого достичь», — вспоминает Анатолия Бибилова первый командир его взвода Игорь Азуров.

Он поясняет, что будущий президент Южной Осетии был хорошо физически подготовлен и многие вещи, которые были тяжелы его сверстникам, переносил легче.

«Анатолий вписался в коллектив взвода как товарищ, который может помочь в трудную минуту, был справедливый во многих вопросах. Мог в глаза высказать неприятную правду курсантам, но и заступиться за товарищей, если командиры были не совсем правы и не знали все обстоятельства. Если необоснованно строго к курсанту подошли по каким-то вопросам. Таким и запомнился», — говорит Игорь Азуров.

«За правду Толик был готов биться до конца, независимо от того, кто против него стоит. Железобетонно и конкретно. Есть люди с завышенной самооценкой, а у него завышенное чувство ответственности. Или скорее — нормальное. Никогда никто не получал отказы от Толика в помощи — каким бы он не был уставшим, у него всегда находились для всех слова поддержки, что очень важно», — дополнил слова командира еще один сокурсник президента Южной Осетии Андрей Кутаев, продолжающий службу в Вооруженных силах Беларуси.

Алексей Стефанов

Оригинал материала