Злата Чочиева украсила обложку английского журнала «Пианист»

«Она ворвалась в мир британской классической музыки, произведя настоящий фурор», — так представляет Злату Чочиеву Джессика Дюшен, анонсируя интервью с прославленной пианисткой в июньском номере издания.

Предлагаем вам полное интервью Златы Чочиевой английскому «Пианисту»:

---

В феврале — сегодня кажется, как будто это было сто лет назад — я побывала на совершенно особенном дебютном концерте в Глазго. Российская пианистка Злата Чочиева, в сопровождении Шотландского симфонического оркестра BBC, давала свой первый концерт в Великобритании. Во время этого блистательного исполнения Концерта № 1 для фортепиано с оркестром Шопена, меня не покидало чувство всё растущего удивления: не только о том, откуда вдруг столько новизны и свежести в этой музыке, как эти руки беззаботно летают над клавишами, создавая особую атмосферу легкости и праздника, но в голове крутился и еще один простой вопрос: «Где же эта пианистка была всю нашу жизнь?»

Ведь Чочиева совсем не новичок на классической сцене. Она дебютировала в России, когда ей было всего восемь лет. Сейчас ей 35, и её пластинка этюдов Шопена получила восторженные отклики критики. Журнал «Gramophone» («Граммофон» — английский ежемесячный журнал о классической музыке) писал об этой записи: «…Это самая вдохновленная, мастерски исполненная и волшебно звучащая версия музыки Шопена, из всех, что есть на нашей памяти».

Другое издание назвало исполнительницу «обладательницей своей особенной техники, которая привносит внутреннее сияние в каждую ноту». В настоящее время она живет в Берлине, куда она переехала после шести лет жизни в Зальцбурге, где она была вначале любимой ученицей, а затем и помощником профессора Жака Рувье. «Я люблю Берлин! Люблю этот город и ту энергию, которую он мне даёт», — восторгается она. Берлин также питает её страсть к опере; обычно, если она не на гастролях, то её можно с большой долей вероятности встретить в Берлинской Государственной опере на Унтер–ден–Линден.

Надеемся, что сегодня, когда всем уже доподлинно известно, что Чочиева — артист, с которым нельзя не считаться (после её триумфального дебюта в Вигмор Холл (Wigmore Hall) в прошлом году), мы будем слышать о ней гораздо чаще — по крайней мере, когда откроются концертные площадки.

По стопам матери

Музыкальный путь Чочиевой начался в Москве, где она родилась в 1985 году в семье выходцев из Южной Осетии. Её отец был телевизионным продюсером — «он занимался трансляцией Олимпийских игр» — и, кроме того, увлеченным джазовым контрабасистом, передавшим дочери страсть к этому жанру. «Это моя тайная мечта — уметь импровизировать», — говорит она.

Её мать сама была пианисткой и до сих пор остается «главным советником и помощником» Чочиевой. «Именно благодаря ей я начала играть на пианино, но это было по моей собственной инициативе — не подумайте, что она меня подталкивала», — говорит Чочиева. «Я думаю, она просто помогла сделать правильный выбор в моей жизни — стать музыкантом. Кстати, она мой личный дизайнер — она ​​покупает почти все мои концертные платья! — и, что самое главное, она всегда говорит мне честно, что думает о моей игре. Для меня очень, очень важно знать её мнение о моих выступлениях».

Чочиевой не было еще и четырёх лет, когда учитель фортепиано её старшего брата начал замечать интерес девочки к инструменту. «Звук пианино меня завораживал», — говорит она. «Я даже отчетливо помню, когда впервые услышала вальсы Шопена в мамином исполнении. Я так была впечатлена этой музыкой, что стала пытаться играть сама. Мама говорит, что в пятилетнем возрасте, я уже пыталась читать по нотам вальсы Шопена. Так что Шопен был первым композитором, которого я услышала, первым, в которого я влюбилась, и первым, (после легких пьес для начинающих пианистов), которого я начала играть».

Чочиева училась в музыкальной школе имени Якова Флиера, одного из самых выдающихся пианистов России в 1930-х годах. Это оказалось пророческим. Флиер много лет преподавал в Московской консерватории, среди его учеников были такие будущие светилы, как Родион Щедрин, Виктория Постникова, Белла Давидович, Михаил Рудый и другие; и был еще один бывший студент Флиера, который навсегда изменил жизнь Златы Чочиевой.

Cлучайная встреча за завтраком

Ей было всего 14 лет — и она уже делала успехи — когда случайно по телевизору её увидел знаменитый пианист и дирижер Михаил Плетнев. «Мое выступление в концертном зале Рахманинова Московской консерватории транслировали на российском канале Культура. Я думаю, он смотрел этот канал, отдыхая дома и, возможно, завтракая», — говорит Чочиева. «После этого он пригласил меня сыграть с Российским национальным оркестром, и вскоре стал моим учителем. Это был абсолютно невероятный подарок судьбы, один из самых ярких моментов в моей жизни: я чувствую себя такой счастливой и удачливой, что могу общаться с таким гением. Каждое слово, услышанное от него, останется в моей памяти навсегда».

В то время у Плетнева было всего два ученика — Чочиева и Сергей Басукинский — и они работали вместе, наблюдая друг за другом на уроках, и аккомпанируя друг другу, когда это было необходимо, на концертах. Каким был типичный урок у Плетнева? «Очень долгим,» — смеется Чочиева. «На уроках мы не только играли, но и говорили о музыке в целом, об искусстве, о том, как воплощать в жизнь свои идеи. Мы слушали невероятные записи Рахманинова, Горовица, Микеланджели и других. И мы читали с листа. Я помню, он ставил передо мной ноты, и говорил «Ну ладно, а сейчас играй», и это могло быть какой-то неизвестной прелюдией Оливье Мессиана. Это было немного страшно.

«Иногда он спрашивал, например: «Итак, ты знаешь симфонию Чайковского № 4 ? сыграй мне навскидку четвертую часть» Мы были детьми 14-15 лет, и мы учились не только фортепианной музыке, но и операм и симфониям. Плетнев был моим кумиром с самого детства, поэтому мы делали все возможное и невозможное, чтобы выглядеть достойно на уроках. Это было нашей мотивацией. Я считаю, что это очень важно для профессии — иметь сильную мотивацию».

«Есть мнение, —говорит Чочиева, — что гениальный музыкант не может объяснить, как достичь совершенства техники, потому что он настолько талантлив, что просто следует своей интуиции. Это неправда! Плетнев прекрасно знал, как все работает, и действительно мог объяснить. Его уроки были невероятно полезны, мы учились как техническим тонкостям, так и способам художественного самовыражения».

Музыка без границ

По её словам, то, что всегда поражало её в его игре, — это то, как он чувствует ритм и время, и качество звука. «Он создает историю, привносит в произведение свои идеи. Я всегда называю его «соавтором»: он как будто сотрудничает с композитором, подходит к нему так близко, что создается впечатление, что он создает музыку вместе с автором. Это неповторимо».

Несмотря на то, что Злата Чочиева ставит Плетнева в один ряд с Сергеем Рахманиновым и Владимиром Горовицем, всё же она относится скептически к идее «русской школы» фортепиано или вообще к любой национальной классификации музыкантов: «Я думаю, когда мы говорим о таких гениях, как Горовиц, то они не могут относиться к тому, что мы называем русской, французской, немецкой или любой другой школой: они просто парят над всем этим!»

Она считает, что называя определенную школу, мы вроде бы делаем это из добрых намерений; но надо понимать, что любое введение границ может привести к ограничению. «А это плохо для искусства, я считаю. Вы можете сказать: «я знаю, как играть французских композиторов, потому что я принадлежу к французской школе», но это означает, что русская музыка, которая имеет другую историю, менталитет и мировоззрение, эту музыку вы не сможете сыграть! Я не хочу принадлежать к определенной школе, потому что чувствую, что мне близки не только русские композиторы, но и иностранные».

По её словам, именно поэтому (в нормальное время, без карантинов) так важно иметь возможность путешествовать, говорить на других языках, изучать другие культуры и чувствовать себя комфортно в любой точке мира. «Например, один из моих любимых композиторов — это Шуман, и чтобы открыть для себя его музыку, мне нужно знать не только фортепианные, но и все его произведения. Я должна посетить те места, которые его вдохновляли, где он был счастлив, и для этого мне нужно понимать немецкий язык. Мне нужно понять менталитет, верования народа, которому он принадлежал, красоту и особенности их культуры. Поэтому я считаю, что музыканты должны быть немного «выше» любой идеи национального ограничения».

Злата Чочиева об этюдах Шопена

В Этюдах Шопена я вижу прежде всего глубокое, искреннее и прекрасное выражение внутреннего мира композитора. Для меня это никогда не было о технике. Этюды Черни — это прекрасные работы по оттачиванию техники виртуозов, а произведения Шопена — это другое, это наброски, истории.

В 2008 году для своего первого выпускного экзамена в Московской консерватории я хотела представить что-то важное и грандиозное. Не для комиссии, а для самой себя. Поэтому я решила выучить наизусть все этюды — это и должно было быть моей программой. Я взяла на себя огромный объем работы. Я помню, как играла их на сольных концертах. Я был тогда молода и достаточно безумна, чтобы играть оp.10 и оp.25 без перерыва — уф! — на что я, возможно, не пошла бы сегодня! Я хотела, чтобы эти этюды звучали как история, потому что чувствовала, что они очень тесно связаны друг с другом, как с точки зрения структуры и гармоний, так и эмоционального развития. Я чувствовала, что не хочу видеть их как набор этюдов; мне кажется — он составлял их как один цикл произведений, а не как 24 отдельные прелюдии, он создавал один рассказ. Теперь я думаю, что разделить их тоже возможно, создать одну историю с оp.10 и другую с ор.25.

Потом у меня был перерыв — какое-то время я вообще их не играла. В 2012 году я решила вернуться к этим этюдам, но подойти к ним по-другому. Я поставила перед собой задачу избавиться от любых мыслей о технической стороне произведения, об амбициях виртуоза, просто смотреть на эти этюды, как на музыкальные жемчужинки, и стараться, чтобы они звучали настолько увлекательно и интересно, насколько это только возможно. Я хотел освободиться от мыслей об их технической сложности. Вот почему я решила записать их — я хотела, чтобы они звучали по-новому — легко и свободно.

Рахманиновские вечера

Жизненно важную роль в её жизни сыграл и еще один легендарный русский музыкант. Перед тем, как покинуть охваченную огнем революции Россию, Сергей Рахманинов жил на усадьбе, принадлежавшей его жене и семье двоюродного брата, в деревне Ивановка, примерно в 600 км к югу от Москвы. Здесь же он сочинил большую часть своего музыкального наследия. Два года назад Злата Чочиева и пианист Миша Дачич, который часто выступает с ней дуэтом, основали в Ивановке новый фестиваль.

«Я впервые посетила Ивановку в 2014 году, перед тем как записать «Этюды-картины» Рахманинова, потому что мне надо было там побывать», — говорит Чочиева. «Это было местом, где Рахманинова посетило вдохновение, где он обрел энергию. Это невероятно красивое место, в самой глуши, там такая тишина! Вы просто слышите дыхание природы, пение птиц, звук падающих капель дождя — все это так трогательно и удивительно, и так отличается от всего, что мы привыкли видеть в городах! В Ивановке проходят концерты, но это был первый международный фестиваль там, и я надеюсь, мы сможем вернуться туда не раз».

Концерты проходили в доме Рахманинова, где находятся два фортепиано: современный Steinway и Bechstein, на котором играл сам Рахманинов. По словам Златы Чочиевой, это фортепиано принадлежало его двоюродному брату, пианисту и композитору Александру Зилоти, «и Рахманинов играл на нем, представляя свои новые сочинения родственникам и друзьям». Концертный зал дома вмещает около ста человек, но, по словам Чочиевой, люди сидели в проходах, на лестницах, слушали, стоя в коридорах.

Если у вас возникло желание поехать туда — конечно, как только мы снова сможем путешествовать — то сообщим: Ивановка отдаленная, но не недоступная: из Москвы до Ивановки едет поезд ночным рейсом, да и есть возможность добраться сюда на машине. «Это займет немного времени, но оно того стоит», — говорит Злата Чочиева.

Если все будет хорошо, то у Чочиевой должен случиться захватывающий сезон в 2020-21 гг, включая выход нового альбома фортепианных транскрипций Листа. Сегодня в мире искусства царит странное время — так же, как и везде — но в Глазго я открыла для себя потрясающего музыката, а такие открытия определенно возвращают веру в лучшее будущее.

Анкета

Если бы с сегодняшнего дня вам позволено было бы играть только одно произведение, что бы вы выбрали?

Соната для фортепиано №1 Рахманинова

Если бы с сегодняшнего дня вы могли играть музыку только одного композитора, кто бы это был?

Рахманинов.

Вы бы отдали дорого, чтобы услышать только этого пианиста…

Рахманинов!

Единственный концертный зал, в котором вы могли бы играть?

Конcертгебау в Амстердаме.

Ваша главная проблема техники игры?

Нет таких. Все можно решить.

Ваш совет начинающему пианисту — как улучшить свое мастерство?

Не думайте о технических трудностях. Любите музыку, следуйте своей любви. Только искренняя любовь может помочь вам найти способ решить любую техническую проблему.

Если бы вы не были пианисткой, кем бы вы стали?

Я бы хотела быть врачом.

Один человек, для которого вы хотели бы сыграть?

Моцарт. Было бы интересно узнать, что бы он сказал о Шопене или Листе.

Композитор, к которому вы пока не готовы?

Дебюсси.

Какую другую музыку вы любите слушать?

Я люблю джаз, кельтскую музыку и ирландские шоу, такие как Riverdance.